 |
| Сайт музея Гугенхейма |
Ткачество вышло из древнего вязания, как химическая наука из алхимии, но ручное вязание живо по сей день и развивается, несмотря на торжество промышленных технологий и новых материалов, а алхимиков что-то не видно.
Конечно, изобретательская мысль движется в направлении облегчения и автоматизации рутинных ручных операций, но и магия ручного труда не отпускает вязальщиков, не позволяет им превращаться в операторов машинного - компьютерного вязания.
Творческие люди не хотят превращаться в придатки гаджетов и винтиков для высоких технологий.
Напротив, именно за ними идёт прогресс, вослед.
Не опережая, а подстраиваясь и прислушиваясь.
Да, вязание перестаёт быть рукоделием и промыслом, который кормит и обеспечивает.
Зато оно всё больше становится искусством наглядного миропонимания и практического мировоззрения.
Материя в руках - что может быть образнее?
Через простую деятельность и примитивную методологию - выполнения освоенных до автоматизма действий, которые количественно приводят деятеля к получению нового материального качества - вязальщик связан с миром.
Клубки нити становятся практичными вещами безотходного и весьма утилитарного производства.
Любую связанную вещь можно также и распустить и снова превратить в клубки нитей для вязания новых вещей.
Вещь и сырье соединяются в вязании так, что старое легко становится новым, а устаревшая вещь превратиться не в ретро модную, а в ново модную на самом деле.
Окончательно выбрасывают только лохмотья, которые невозможно залатать, но часто и оттого, что латать становится просто некому.
Вязание - весёлая наука.
Потому что одновременно оно - искусство.
Вязание ведёт всех желающих по одному и тому же пути - от простого к сложному, от вещей для себя к вещам, созданным для других.
И в этом плане социальный эффект вязания трудно переоценить.
Вязание как род занятий не должно угаснуть лишь оттого, что не приносит дохода.
Вязание может радовать само по себе и объединять людей в производительные и культурные сообщества.
Не всё же человечеству увлекаться зрелищами милитаризма, имеющего целью убийство себе подобных и насилия над людьми.
Что-то должно нам простую, как нить и спицы, истину напоминать, что всё в руках человека.
Я живо представил себе Музей Вязания, где можно было бы увидеть экскурсии по экспозициям из далёкого прошлого, но вскоре понял, что любой экспонат из него это никакое не прошлое, а очень даже легко воспроизводимое настоящее.
Значит, образ музея сам собой трансформировался в образ галереи, где висят произведения вязальщиков разных стран и времён, выполненные конкретными мастерами, вполне возможно и на заказ.
Если появится современный Третьяков от вязания, он мог бы скупать уникальные вещи и выставлять их в мобильных галереях, курсирующих по миру и вдохновляющих людей на покупку спиц и крючков, не считая несметного числа клубков нитей, которые можно тут же продавать наряду с входными билетами.
И заодно давать всем желающим публичные мастер классы, как нынче звёзды шоу-бизнеса раздают свои автографы после концертов.
Два слова к фото иллюстрации к этой статье.
Музей современного искусства Соломона Гугенхейма со своими строящимися филиалами по миру лишь по историческому названию музей, фактически это сетевая галерея с высокой проходимостью, которая в силу своего управленческого единоначалия способна устраивать грандиозные выставки с демонстрацией искусства целых цивилизаций.
Но также как сетевые торговые предприятия похожи друг на друга, хотя и отличаются брендами, но списки поставщиков у них во многом общие.
Так и музейно-галерейные залы и сооружения, имеющиеся в каждом мало мальски крупном местечке, рано или поздно будут объединены в ту или иную мировую сеть.
Но так же как книга рекордов носит имя Гиннеса, так и сетевые музеи будут носить имя Гугенхейма, или во всяком случае на него равняться.
